Отличный сериал...




Есть такое внутри чувство. Ну вы его знаете наверняка. Чувство, что жизнь просочилась сквозь пальцы. Что будущее осталось в прошлом. Что оно всегда было в прошлом.

Как-то мне сказали, что время — это плоский круг. Всё, что мы сделали или сделаем, будет повторяться снова и снова по кругу. Этот парнишка и эта девочка будут оказываться в этой комнате без конца. Снова и снова. По кругу.

... Люди — отстой. Мы стареем: мужчины, женщины — это всё не важное. Главное — дети!

— С ней может быть хорошо. Мне кажется, у вас получилось бы, дай ты ей шанс. Хотя мужчины редко дают чему-то шанс. Не знаю почему.
— Потому что мы точно знаем, чего хотим, и не боимся одиночества.

Если бы ты тонул, я бы ещё швырнул тебе сверху гантель.

Онтологическое вранье о свете в конце тоннеля – вот что продают священники. И психиатры.

Те, кому чуждо угрызение совести, могут жить в своё удовольствие.

— Вы не знаете, что между ними произошло?
— А что обычно происходит между мужчиной и женщиной? Реальность.

— Я стараюсь сильно себя не осуждать.
— Надо же, как щедро с твоей стороны.

— Три месяца я ни слова от тебя не слышал...
— Ты сам спросил.
— Да. А теперь молю тебя, заткнись ***!

Раст мог бы подраться с небом, если бы ему не понравился оттенок.

Девочки ходят по этой Земле, трахаясь задаром, постоянно. Почему, стоит добавить сюда бизнес, и пацаны вроде тебя эту мысль на дух не переносят? А я тебе скажу. Потому что внезапно вы не владеете тем, что до этого считали своим.

И, как это часто бывает со снами, в конце тебя ждет чудовище…

На дне бутылки погибло больше душ, чем в аду.

Прощать никто не умеет. Просто у людей короткая память.

— Хочешь сказать, мир не катится в пропасть? Я сегодня видел детей. Все в черном, тонна грима, на лице эта дрянь. Кругом один секс. Боже...
— Знаешь, я уверен, что каждый старик когда-то заявлял нечто подобное. Но старики умирают, а Земля еще вертится.

— Марти, какой тебе сделать кофе?
— Крепкий и черный, совсем как ты.

— Люди здесь словно не знают, что есть другой мир. Словно на Луне живут, отморозки.
— Мало ли на свете гетто?
— Да всё сплошное гетто. Трущобы в открытом космосе.

Каждый труп при жизни был уверен, что он нечто большее, чем кучка потребностей. Бесполезная работа утомленного разума. Столкновение желания и невежества. Люди... Я видел финал тысячи жизней. Молодые, старые. Все они были так уверены в своем существовании, в том что их сенсорный опыт делает их уникальными личностями. С целью, смыслом. Были так уверены в том, что они не биологические марионетки. Но правду не скрыть, и все все видят, когда наступает конец. Пелена спадает.

Со мной бывает трудно жить. Временами, не специально, но могу причинить боль. Иногда думаю, что я вообще опасен для людей. Опасно им находиться со мной рядом. Я их изматываю и делаю несчастными.

Изо дня в день — пустота.

И вот я думаю: вся моя жизнь — это разрастающийся круговорот ***еца.

Время никого не щадит. Но ты его, похоже, разозлил конкретно.

Будучи разумным куском мяса, каким бы иллюзорным не было наше самосознание, мы строим его, делая оценочные суждения. Все их делают. Постоянно. И если у тебя с этим проблемы, значит ты как-то неправильно живёшь.

– Как назвать чёрного за штурвалом самолёта?
– Не знаю.
– Лётчиком, расист ты поганый! Как же ещё!

– Жизни едва хватает, чтобы толком освоить хотя бы одно дело.
– Если вообще хватает.
– Да. Поэтому с профессией надо осторожно.

Знаешь, в конце концов становишься тем, кем не собирался становиться. И так и не поймешь никогда, почему.

Что можно сказать о жизни, когда люди собираются выслушивать небылицы, идущие вразрез со всеми законами Вселенной, чтобы просто спокойно прожить день?
Чтиво